не требующей доказательств. – Вызывает восхищение, что вы, судьи, заседаете из любви к стране и к городу, а не ради золота. Вы будете служить образцом для будущих поколений. – Он поднял бокал. – Тост. За здоровье и процветание наших судей Пожарного суда.

Они торжественно выпили, и тут в дверях появилась Хестер с цесарками, перед подачей на стол политыми соусом. Джемайма попробовала кусочек и заключила, что мясо отлично прожарилось. Это ее порадовало, так как еда, подаваемая у нее за столом, была предметом ее гордости, как и другие вещи, которые принадлежали ей.

– Я иногда сам посещаю слушания, сэр, – сказал Громвель. – Не то что у меня какой-то личный интерес. Как вы понимаете, меня интересует само качество решений.

– Вы юрист, сэр? – спросил сэр Томас. – Кажется, не имел чести видеть вас в суде.

– Никогда не практиковал, сэр. Однако в молодости провел много полезных часов, изучая юриспруденцию, и, как мне кажется, сохранил способность оценить обоснованное дело и взвешенный вердикт. – Он отвесил поклон сэру Томасу.

Джентльмены закусывали, выпивали и снова выпивали. В комнате становилось теплее. Сэр Томас был вынужден удалиться за ширму – облегчиться. Джемайме хотелось посмеяться над ними, над этой пародией дружбы, но вместо этого она нехотя ела и улыбалась комплиментам, которые ей бросали, как объедки суке под столом. Время от времени, как следует хорошо воспитанной хозяйке, она задавала вопрос – но не для того, чтобы что-то узнать, а чтобы предоставить собеседнику возможность блеснуть в ответе. Но к Громвелю она не обращалась.

Позже – через полчаса? час? – беседа вновь вернулась к Пожарному суду.

– Это не суд общего права, – говорил сэр Томас явно для нее, – однако наши решения имеют силу закона и могут отменять такие положения, которые обычно считаются неприкосновенными. Например, договоры аренды и контракты, касающиеся имущества.

– И если я правильно вас понимаю, сэр, – вставил Громвель с видом прилежного ученика, – ваши решения не создают прецедента и применимы только в отношении рассматриваемого иска.

– Точно. – Сэр Томас рьяно закивал и протянул бокал для добавки. – Вы совершенно правильно меня поняли, сэр. – Он лучезарно улыбнулся Громвелю. – Если позволите, юриспруденция только потеряла оттого, что вы решили применить свои силы в других отраслях знания. Наши усилия просто направлены на то, чтобы помочь Лондону вернуть свою славу как можно скорее, на благо городу и королевству в целом. – Он стукнул кулаком по столу. – Да что уж – всему миру. Разве наша торговля не охватывает весь земной шар и не обогащает все, к чему прикасается?

За этим последовал еще один тост, после чего Филип произнес, улыбаясь:

– И если все пойдет хорошо, сэр, при мудрой помощи судей мы не только восстановим Лондон. Мы приумножим его славу на грядущие столетия.

– Я полагаю, Драгон-Ярд станет частью этого, – сказал Громвель. – Так, Филип? Конечно, если на следующей неделе будет принято решение в вашу пользу.

«Вот оно, – подумала Джемайма, – наконец-то мы достигли цели этого утомительного застолья».

Громвель обратился к судье:

– Я изучил планы. Какой превосходный проект, сэр! Это будет самый благородный район с домами первого класса, спроектированными и построенными таким образом, чтобы они были защищены от будущих пожаров. Безопасные, просторные – украшение города. К тому же все это на благо населению и торговле, как я понимаю. Откроется новый проезд на Чипсайд, что избавит от заторов на дорогах.

У Твиздена сделалось серьезное лицо. Он стал похож на раскрасневшегося сыча.

– Без сомнения, сэр, без сомнения. Хотя все это потребует значительных вложений.

– Не станем утомлять сэра Томаса деловыми разговорами. – Филип улыбнулся всем сидящим за столом. – Не сыграть ли нам партию-другую в карты, сэр?

Судья преисполнился радостью:

– Если ее светлость не станет возражать. Ну и Громвель, конечно, тоже.

– С превеликим удовольствием, – отозвался Громвель, улыбаясь. – Как насчет лантерлоо? И может, начнем с шиллинга или двух?

– Почему бы и нет? Это добавит азарта, не так ли?

– Думаю, сэр, – сказала Джемайма, – если вы не возражаете и если сэр Томас и мистер Громвель не сочтут меня неучтивой, я оставлю вас наслаждаться игрой.

– Разумеется, они вас простят, любовь моя, – сказал Филип. – Вы еще не совсем оправились. Вам нельзя переутомляться. Мы можем играть как вчетвером, так и втроем. Ричард! Пошли за Мэри, пусть она поможет хозяйке подняться по лестнице.

Через пару минут Джемайма удалилась. Сэр Томас так низко поклонился ей, что наткнулся на стул и чуть не упал.

– Все хорошо, миледи? – ласково поинтересовалась Мэри, когда они поднимались по ступеням.

– Вполне хорошо.

Джемайме хотелось добавить «для твоего хозяина», но она удержалась. Она могла побиться об заклад, что Филип заранее узнал о страсти Твиздена к лантерлоо и что он договорился с Громвелем о том, чтобы судья выиграл у каждого из них фунт или два.

Когда сэр Филип Лимбери за ней ухаживал, он казался человеком импульсивным, а его любовь к ней казалась такой же чистой и искренней, как само солнце. Однако вскоре после свадьбы она узнала, что он почти ничего не делал случайно. Практически во всем, что он говорил или делал, была цель. Иногда их было несколько.

Когда она уселась в свое кресло у окна и дверь в комнату закрылась, она подозвала Мэри.

– То другое дело. Ничего? Уверена?

– Да, миледи.

– Слуги должны знать. Им всегда все известно. А Ричард? А Хал?

– Кучер проболтался бы, мадам. Да и Ричард, возможно.

Джемайма взглянула на Мэри:

– Поговори с Ричардом. Вдруг он проговорится насчет четверга.

– Он из тех, кто ничего не делает даром, мадам. Он служит хозяину и самому себе. Никому больше.

Джемайма облизнула губы.

– Тогда сделай так, чтобы он тебя возжелал. Посмотрим, может, в таком случае он откроет свой беззубый рот. Я должна знать, кто была та женщина.

Мэри уставилась на хозяйку:

– То есть вы хотите, чтобы я…

Джемайма пристально посмотрела в ответ:

– Да.

Глава 10

После обеда в «Барашке» я отправился взыскать небольшой долг с человека, которому помог получить работу разносчика «Лондон газетт». Он жил на Лиденхолл-стрит, на противоположной стороне дороги от рынка, в небольшой части Сити, отгороженной стеной и уцелевшей во время Пожара.

Получив деньги, я повернул направо и пошел на запад по направлению к тому, что осталось от Корнхилл. Улицы были практически полностью расчищены, а земля по обеим сторонам была поделена на строительные участки. Но, к сожалению, за время, прошедшее после Пожара, сорняки успели захватить развалины, и в потайных уголках выросли настоящие дикие сады.

В это время суток развалины, окутанные хрупким налетом обыденности,